![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
megaelephantи еще говорить, и писать, и еще, и еще.
Мыслепреступления, сарказм, горькие шутки, от которых и смешно, а вроде это просто замечание всей той действительности, которая совершенно не смешная, местами.
Кто-то держит в заложниках, запугивая, угрожая, пытая, за высоким забором, зная, что и как делать для блага... какое это чувство, что ты в плену? Рожденные за решетками и невидимой и несуществующей полосой на карте, по рекам и степям, океанам и лесам-болотам, горным хребтам...родившиеся и не ощущаю пленения.
Вновь кто-то хочет подчинить слова, мысли, пугая сроками, расправой.
И лучшего слова, чем режим, не подобрать. Огромный режимный объект.
Кто все они? Охранники и блюстители? Конвойные? Начальники? И если мы еще не поняли, то мы их сами выбрали? В принципе, выбрали такой режим работы, внутри этой точкопунктир-красной, мы? Сами? И что, в самом деле нравится? И нужно так?
Обманывая, набиваясь карманами, жирея, издеваясь, пытая...
Быть в оковах, хваля их, петь песню о святости этой земли, залитой от края до края, потом и кровью, бешеной пеной изо рта палачей. Можно ли назвать это стокгольмским синдромом?
Люди пшикают, говорят, что эти разговоры и тексты могут стать причиной для... Какая-то полушутошность, казалось бы, но здесь значительная доля шутки. Посмеиваются, но понимают, что ведь в самом деле это может стать не фантазией, а всамделешним событием. Цепи не шумят при ходьбе, или просто слыша их с самого рождения, мы так привыкли к ним, что уже не замечаем этот лязг?
Мы держим себя в заложниках - никто не поможет, не на кого надеяться, кроме нас самих.
Власть не спрашивает, она приказывает. И почему-то с радостью исполняют, а не подчиняющихся наказывают, да еще и под одобрительные выкрики, подобострастно. Своими же руками, сами себя. Один сплошной фестиваль самоистязателей.
Мыслепреступления, сарказм, горькие шутки, от которых и смешно, а вроде это просто замечание всей той действительности, которая совершенно не смешная, местами.
Кто-то держит в заложниках, запугивая, угрожая, пытая, за высоким забором, зная, что и как делать для блага... какое это чувство, что ты в плену? Рожденные за решетками и невидимой и несуществующей полосой на карте, по рекам и степям, океанам и лесам-болотам, горным хребтам...родившиеся и не ощущаю пленения.
Вновь кто-то хочет подчинить слова, мысли, пугая сроками, расправой.
И лучшего слова, чем режим, не подобрать. Огромный режимный объект.
Кто все они? Охранники и блюстители? Конвойные? Начальники? И если мы еще не поняли, то мы их сами выбрали? В принципе, выбрали такой режим работы, внутри этой точкопунктир-красной, мы? Сами? И что, в самом деле нравится? И нужно так?
Обманывая, набиваясь карманами, жирея, издеваясь, пытая...
Быть в оковах, хваля их, петь песню о святости этой земли, залитой от края до края, потом и кровью, бешеной пеной изо рта палачей. Можно ли назвать это стокгольмским синдромом?
Люди пшикают, говорят, что эти разговоры и тексты могут стать причиной для... Какая-то полушутошность, казалось бы, но здесь значительная доля шутки. Посмеиваются, но понимают, что ведь в самом деле это может стать не фантазией, а всамделешним событием. Цепи не шумят при ходьбе, или просто слыша их с самого рождения, мы так привыкли к ним, что уже не замечаем этот лязг?
Мы держим себя в заложниках - никто не поможет, не на кого надеяться, кроме нас самих.
Власть не спрашивает, она приказывает. И почему-то с радостью исполняют, а не подчиняющихся наказывают, да еще и под одобрительные выкрики, подобострастно. Своими же руками, сами себя. Один сплошной фестиваль самоистязателей.